Цифровизацией пугают, на нее возлагают надежды на «светлое будущее», в глазах многих она становится самостоятельным субъектом всего, что происходит в современном мире… Для того, чтобы понять, что же происходит сейчас на самом деле, мы побеседовали с исследователем общественных коммуникаций, старшим научным сотрудником Кафедры философии языка и коммуникации философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Александром Петровичем Сегалом.
«Центропресс»: «Цифровизация» - этот термин используется достаточно часто в разных контекстах. Мы все видим практические последствия этого процесса. Если у него научное определение в гуманитарной сфере?
Александр Сегал: «Цифровизация» сейчас очень модное слово. У Льва Кассиля есть такая книжка - «Кондуит и Швамбрания». Там описываются впечатления гимназиста, который застал Февральскую революцию: царь отрекся от престола, и вдруг все стали революционерами. Все – барышни, юнкера, чиновники – начали носить красные банты и петь «Марсельезу». Это стало конъюнктурно выгодным и модным. Так и здесь: если слово «цифровой» добавить к любому другому слову, оно становится модным.
Вот еще одна культурная аллюзия: помните, в фильме «Джентльмены удачи», в самом начале, когда Леонов еще директор детского сада, он заходит в группу, а воспитательница жалуется, что дети плохо едят? Он говорит: «Завтрак отменяется, мы летим на Марс. Берите свои космические ложки, надо срочно подкрепиться!» И дети начинают эту кашу уплетать со страшной силой. Сейчас бы это были «цифровые ложки», поверьте мне! «Цифровой» - это круто! Большинство людей, которые специально не занимаются данной темой, этим и ограничиваются. У нас «цифровая экономика», «цифровая эпоха», «цифровое развитие», «цифровое обучение»…
В 2019 году я был на Восточном цифровом форуме «Русский MeetUp-2019» в Дальневосточном Федеральном университете. Там я стал свидетелем разговора двух женщин-профессоров, которые занимаются экономикой. В разговоре все время использовался термин «цифровая экономика». Я спросил: «Если сейчас у нас цифровая экономика, то какая была экономика до этого?» На что сразу получил ответ: «Аналоговая!» «Аналоговая экономика» - это как? Просто бессмысленный перенос термина из одной области знания в другую.
«Центропресс»: В таком случае, давайте разберемся, что обозначает термин «аналоговый».
Александр Сегал: В принципе, все сигналы в природе аналоговые. Что такое аналоговый сигнал? Это сигнал, который представляет собой некую аналогию источника. Самый простой пример –микрофон и телефон, их в школе на физике все изучали. Микрофон представляет собой коробочку, в которой специально обработанный уголь и мембрана. Когда вы начинаете говорить, мембрана колеблется вслед за звуковыми волнами, давит на порошок, его плотность и, соответственно, проводимость меняется вслед за колебаниями мембраны. Меняется и электрический ток, который там подведен, затем этот электрический сигнал передается по проводу на магнит, соединенный с мембраной динамика (телефона). Благодаря этим процессам возможна телефонная связь.
Сигнал, который передается на приемник, представляет собой аналог сигнала, который исходит от вас. Это и есть аналоговая связь. Обратите внимание, что здесь возникает некий посредник между тем, кто говорит, и тем, кто слушает. Признаки аналогового сигнала: он представляет собой аналогию исходного сигнала и передается непрерывно. Но если сигнал прервать и сделать «нарезку», то для человеческого слуха и зрения это будет не заметно. На этом эффекте основан, например, кинематограф.
Сигнал можно квантовать, то есть нарезать на определенные кванты, разрывы между которыми не будут заметны человеческим органам восприятия. В принципе, каждый такой квант представляет собой определенную самостоятельную величину. В чем проблема? Если у вас меняется сигнал, например, два вольта, три вольта, пять вольт и так далее, то в процессе передачи может возникнуть некая проблема.
Наиболее адекватно эту ситуацию описал американский инженер Клод Шеннон, который еще до войны работал в компании Bell. В этой компании возник вопрос, почему возникают шумы при передаче сообщений посредством телефонной связи. Все знают игру «испорченный телефон», когда нужно угадать то, что не расслышал.
Между отправителем и получателем сообщения существует некий аппаратный комплекс, в данном случае телефон. Что происходит с инженерной точки зрения? Происходит кодирование сигнала. Телефон является одновременно и передатчиком, и кодировщиком того, что вы сказали. Сигнал, проходя по линии, испытывает влияние каких-то посторонних факторов, отсюда возникают шумы. А телефон, который принимает сигнал, является раскодировщиком. При декодировании может произойти ошибка. Если это звуки голоса, то можно хоть как-то догадаться, а если это буквы, то уже никак не восстановишь.
Пунктирная линия обозначает тот самый аппаратный комплекс, о котором мы говорили ранее. Когда говорят «Мы передаем информацию», забывают об одной важной вещи: мы не передаем информацию, мы передаем сигнал. Сообщение кодируется в определенный сигнал. Не важно, что для этого используется – дым от костра, мигание прожектора, азбука Морзе. Для того, чтобы понять, какая информация передается с помощью сигнала, вы должны обладать алгоритмом декодирования. Поэтому любая система связи предполагает одинаковые коды на входе и выходе. Вы не сможете с телефона поговорить с радиоприемником.
Все разговоры про «цифру» находятся между передатчиком и приемником.
«Центропресс»: То есть, все дело в разных способах кодировки сообщений?
Александр Сегал: Представьте себе, да! Существует множество способов кодирования, но наиболее популярной стала двоичная система. На бытовом уровне мы чаще используем десятеричную систему, когда число «10» становится единицей следующего разряда. Существуют более древняя двенадцатеричная система, она интересна тем, что имеет очень много делителей – двойку, тройку, шестерку. Моя любимая азбука Морзе представляет собой троичную систему: ноль (отсутствие сигнала), единица (точка) и двойка (тире). Почему код Морзе прижился? Он позволял при приеме сигнала более точно различать сообщения. Точки и тире позволили успешно противостоять «шуму», который возникает при передаче сообщения и был показан на наших схемах. Но для автоматической обработки информации и эта система оказалась очень громоздкой: создать устройство, имеющее три устойчивых положения, весьма сложно. Поэтому стали использовать двоичную. В ней есть только две цифры: 1 и 0. Двойка – это уже единица следующего разряда. Таким образом, ноль – записывается как ноль, один – как единица, а два – это уже единица второго разряда, а в первом снова ноль. То есть, 2 записывается как 10, три – 11, четыре – 100, пять – 101, шесть – 110, семь – 111, восемь – 1000 и т.д.
Двоичная система может быть реализована абсолютно на любом носителе и представляет собой комбинацию наличия или отсутствия сигнала, единицы или ноля. Здесь выбор 50 на 50: либо есть сигнал, либо нет. И даже след сигнала позволяет восстановить в конкретной точке времени наличие этого сигнала. Эта система кодировки более устойчива, чем троичный код Морзе, но ее как раз очень сложно обрабатывать «вручную». Для того, чтобы зашифровать достаточно большое сообщение вам потребуется очень много нулей и единиц. Для того чтобы обрабатывать информацию в двоичной системе, нужна соответствующая техническая база.
Впрочем, двоичная система возникла гораздо раньше, чем мы можем предположить. Типичный представитель двоичной системы – это реле, механизм, который может находиться в одном из двух устойчивых положений сколь угодно долго, а переход из одного положения в другое происходит за очень короткое, по сравнению со стабильным состоянием, время. Реле сначала были механические, потом электромеханические, потом электронные (триггеры). Типичный пример использования электромеханического реле – это утюг: вы выставляете желаемую температуру, и нагреваясь до определенного состояния, прибор выключается. Когда он остывает, то автоматически включается. Таким образом постоянно поддерживается необходимая температура.
Во втором десятилетии ХХ века был изобретен триггер. Огромный вклад в его создание внес наш инженер Н.А. Бонч-Бруевич, который в 1918 году описал свойство схемы на триоде резко переходить в одно из двух состояний, и назвал сам триод «катодным реле». В 1919 году англичане Джордан и Икклз запатентовали реле на триоде и назвали его «триггером». Триггеры бывают двух типов: «защелки» и флип-флоп. Триггер (как и более ранние реле) – это элементарная ячейка памяти, содержащая один бит информации: «вкл» (1) или «выкл» (0).
Однако желание и необходимость более широко применять двоичную систему столкнулось необходимостью создания подходящих инструментов для обработки и хранения информации, закодированной таким образом. Еще в 80-е гг. ХХ века информация записывалась на магнитную ленту. Недаром знаменитый тест Тьюринга, с помощью которого различают человеческий и искусственный интеллект, строится на том, что информация записана на бесконечной магнитной ленте. И есть четыре шага: «вправо по ленте», «влево по ленте», «читать» и «не читать».
И так, мы пришли к тому, что «цифра» - это всего-навсего способ обработки информации. Я хочу напомнить, что любое число, представленное на любом носителе, любым доступным техническим образом может быть представлено и обработано как различные чередования сигнала или его отсутствие, то есть, в виде единицы и нуля. Особенность современной ситуации заключается в том, что появилась возможность записывать эти единицы и нули на физически чрезвычайно маленьких объемах – и быстро их обрабатывать.
По большому счету, наша с вами цивилизация, которую называют «цифровой», отличается от предшествующих эпох только тем, что аппаратный комплекс передачи и обработки сообщений стал более совершенным. При этом источниками информации по-прежнему являются люди, которые ей делятся.
«Цифровое общество» всего лишь использует эти коммуникационные программные комплексы и не более того. Поэтому ничего принципиально нового, кроме скорости обработки информации, в нем нет. Капитал как был капиталом, так и остался. Другой вопрос, что вы играете на бирже с помощью компьютеров. Но ведь программы все равно пишут люди! И цели ставят, и прибыль получают тоже люди. Поэтому не надо делать из «цифровой экономики» что-то качественно иное, это просто ускоренный способ обработки сигнала: кодировки-передачи-раскодировки, - для той же самой капиталистической экономики. Прибыль никто не отменял, товарность тоже.
Когда «цифру» начинают вынимать из этого контекста и превращать то ли в чудовище, то ли в спасение, это называется «симулякр». «Цифра» сама по себе не злая и не добрая, это только инструмент.
«Центропресс»: Сейчас во всех обществах, не только в России, но и на Западе, есть достаточно большая группа противников цифровизации. Все помнят истерию с вышками связи 5G, которая особенно активизировалась на волне пандемии. Возможна ли «отмена» цифровизации под влиянием каких-либо обстоятельств или это уже необратимый процесс?
Александр Сегал: Давайте разобьем вопрос на две части. Начнем с противников «цифровизации». Это совершенно не оригинально. Были луддиты в начале XIX века в Англии, которые протестовали против промышленной революции и хотели избавиться от станков. Еще раньше были меннониты, наиболее радикальная часть которых называется «амиши». Они и сейчас живут в США, ездят на повозках и носят одежду образца XVII века. Были старообрядцы, которые уходили в скиты. Этот эскапизм – отказ от достижений цивилизации – не оригинален.
Например, луддиты считали, что все зло – в машинах. Ход их мысли был таким же, как у противников цифровизации. «Цифра» - это монстр, который чуть ли не обладает своей собственной волей. Луддиты понимали, что при определенных отношениях машина порабощает человека, но они не понимали, что за таким использованием машин тоже стоит человек, который действует в своих интересах, хозяин фабрики.
Отказ от ГМО, вакцинации, Интернета основан на манипуляции сознанием. Знаете, когда возникло нынешнее движение «антипрививочников»? В конце 90-х резко выросла заболеваемость корью в Великобритании, потому что два подонка (с медицинским образованием, кстати) вбросили идею о том, что из-за прививки от кори возникает аутизм. Зачем вбросили? Они до этого создали тесты на корь и планировали заработать 28 миллионов фунтов на их продаже, а поскольку 95% детей было привито, тесты спросом не пользовались. Всегда есть люди, которые сознательно дезинформируют других людей для получения выгоды.
Конечно, возможен откат в более глобальном смысле. Энштейн говорил, что если третья мировая война будет с применением ядерной бомбы, то четвертая - с применением дубинки. Только глобальная катастрофа такого уровня может откинуть человечество на столетия назад. При всех остальных сценариях развитие будет идти вперед.
«Центропресс»: В продолжение темы давайте обсудим, что такое «виртуальная реальность» - еще одна страшилка современности.
Александр Сегал: На самом деле, «виртуальная реальность» - это не новый термин. Например, у Аристотеля есть понятие «дюнамис» (потенциальные способности и возможности). Термин «виртуальность» представляет собой перевод этого понятия на латынь. Любой мыслительный эксперимент и даже весь процесс моделирования фактически производится виртуально.
Многие сейчас представляют себе виртуальную реальность как какой-то параллельный мир, куда человек может попасть и там сгинуть. Есть художественный фильм «Пиксели», где играют довольно известные комики. Там инопланетяне стали всех «цифровать». Этот процесс выглядел следующим образом: человека разбирали на этакие кубики, те самые пиксели, и потом собирали заново. Это хорошая иллюстрация представления о том, что вас могут оцифровать и отправить в некую реальность, из которой вы никогда не выйдете. Культурологически понятны причины, откуда это, казалось бы, абсурдное представление берется. Это «Тридевятое царство», которое по факту – «царство мертвых». Владимир Яковлевич Пропп еще в 1946 году написал об этом в своем исследовании «Исторические корни волшебной сказки». Причем перемещение в это царство осуществляется не по вертикали, не на небо и не под землю, а по горизонтали, вслед за клубочком или каким-то еще волшебным указателем. Сейчас «виртуальная реальность» рассматривается именно как «царство мертвых». Подвигом является не только попасть туда, но и выйти оттуда.
Как же дела обстоят на самом деле, если отбросить мифологическое мышление? Понятие «виртуальной реальности» в его нынешнем виде было введено в 80-е гг. ХХ века Джароном Ланье. Когда он занимался математикой, то поставил перед собой задачу визуализировать формулы. И стал работать над включением в процесс мыслительной деятельности сенсорных интерфейсов, то есть над взаимодействием человека с компьютером без написания нудных программ. Ланье создал первый компактный шлем виртуальной реальности. Он попытался использовать то, что называется «естественное декодирование», то есть, выстроить код таким образом, чтобы человек получал информацию, которую ему хочет передать источник сообщения, в виде сенсорных (чувственных) образов. Ланье не собирался создавать какой-то «параллельный мир», он изначально говорил, что предложенная им технология – всего лишь способ показать реальность более отчетливо.
Но люди, которые пробуют это осмыслить, часто впадают в панику: «Реальности нет! Весь окружающий мир – только комплекс ощущений!». Такие мнения звучали и в прошлом. Например, небезызвестный епископ Беркли говорил, что мы ничего не имеем, кроме наших ощущений, поэтому мы не можем утверждать, что мир существует. Но из этого он делал религиозный вывод: поскольку все ощущения существует в разуме Господа, это обеспечивает существование всего мира. Позже Эрнст Мах говорил о «пучке ощущений» как основе любого познания, но уже с точки зрения физики. Эти теории предшествовали мнению некоторых наших современников, которые считают, что нет никакой разницы между реальностью и виртуальной реальностью, если все ощущения будут смоделированы правильно.
Эту историю еще давно описывал великий фантаст Станислав Лем. У него есть сборники рассказов «Звездные дневники Ийона Тихого» и «Из воспоминаний Ийона Тихого». Один рассказ называется «Странные ящики профессора Коркорана». Этот профессор создал очень много личностей. Каждая личность представляет собой железный ящик, в котором присутствует некая воспринимающая субстанция, условно говоря «мозг», к которому подведены все возможные ощущения, которые, в свою очередь, считываются с большого самописца, и этот «мозг» как бы живет. Среди прочих личностей там есть разум, который додумался-таки до того, что он живет в железном ящике. Ийон Тихий задал Коркорану вопрос: «А Вы уверены, что сами не находитесь в железном ящике и Вами никто не управляет?» Профессор на вопрос не ответил, а Тихий просто развернулся и ушел.
Второй рассказ на близкую тему называется «Формула Лимфатера», он, скорее, про искусственный интеллект. Главному герою удалось создать сверхразум, знание которого стало расширяться со скоростью света. Через какое-то время «искусственный интеллект» заговорил со своим создателем через динамик, который не был никуда подключен. Он сказал, что его знание будет постоянно расширяться, и в связи с этим возник вопрос: «А что с людьми-то делать?» Сверхразум ответил, что природа создала людей для того, чтобы они могли создать совершенный интеллект, таким образом, они «промежуточная ступень эволюции», после достижения этой цели они больше не очень-то и нужны. Лимфатер уничтожил свое творение, но на прощание сверхразум ему сказал, что все равно кто-нибудь еще сделает подобное открытие, прогресс не остановить. Казалось бы, пессимизм полнейший.
Но посмотрите, как этот сверхразум существует: он начинает расширять свое знание со скоростью света. Но ведь знание – это результат процесса познания, нельзя знать, не думая. Лем был гораздо умнее, чем Лимфатер. Он специально описал абсурдную ситуацию, чтобы показать страхи общества перед искусственным интеллектом.
Производство знания – это такой же процесс, как производство ботинок, к примеру. Знание – это продукт деятельности человечества, причем всего человечества (каждый, получая знание, что-то вносит в общую копилку). Но очень многие люди ошибочно исходят из мысли, что есть какое-то место, где сложено все знание, и наша задача – туда просто попасть. Портал открылся – и можно оттуда загрузить некоторое количество знаний. Вновь мы возвращаемся к мифологическим представлениям («Меч-кладенец», «Скатерть-самобранка» и т.п.). Многим кажется, что знание где-то пребывает, но это не так.
«Центропресс»: «Цифровизация» и «виртуализация» реальности – как эти два процесса связаны между собой?
Александр Сегал: Мы с Алексеем Савченко, который работает в компании Epic Games, попытались дать свое определение виртуальной реальности. На наш взгляд, это некое поле образов, которое воспроизводит с той или иной степенью схожести время, пространство, расположение объектов и субъектов и взаимосвязи между ними.
В чем главная проблема виртуальной реальности? Когда вы строите эту реальность, то не можете воспроизвести ВСЁ один в один. Вам приходится расставлять акценты, выделяя наиболее значимые в конкретной ситуации качества объектов. Субъект, который строит конкретную виртуальную реальность, производит операцию абстрагирования за того, кто будет впоследствии пользоваться этой искусственной средой. Таким образом, человек, который взаимодействует с готовой виртуальной реальностью, в определенном смысле становится объектом, потому что в заданных обстоятельствах он может идти только по определенному коридору возможностей, который задан не им.
Как виртуальная реальность связана с цифровизацией? Все очень просто: скорость обработки информации, о которой мы говорили ранее, позволяет нам вводить в модель все больше дополнительных подробностей и делать её все более и более подобной реальному миру. Однако тут важно понимать, зачем мы это делаем. Ведь в любой модели важно правильно расставить акценты, выделить наиболее существенное.
«Центропресс»: На данный момент все инструменты контроля над информационной средой показывают свою недостаточную эффективность. Нежелательный контент все равно продолжает распространяться в обход всех запретов, а добропорядочные пользователи страдают от новых ограничений. Возможно ли эффективное регулирование информационной сферы?
Александр Сегал: Разбирая этот вопрос очень важно понять: что для одних нежелательный контент, для других желательный. Например, для мошенников фейковый контент – желательный, а для всех остальных – нет. Всякого рода ложная и потенциально опасная информация будет существовать до тех пор, пока будут существовать разные взаимоисключающие интересы.
«Центропресс»: Как рядовому потребителю информации стать «грамотным пользователем» в современной информационной среде? На что нужно обращать внимание?
Александр Сегал: Можно выделить четыре позиции. Во-первых, надо обратиться к собственным знаниям, вспомнить то, чему учили в школе (там, кстати, очень много знаний дают).
Во-вторых, ищите первоисточник информации. Сейчас в Интернете это очень просто сделать. В прошлом году, когда началась пандемия, все активно обсуждали: введут комендантский час или нет, какие будут штрафы, пропуска и прочее. Зачем это делать, когда можно просто зайти на сайт Правительства Москвы и ознакомиться с официальной информацией? Не важно, насколько вы лояльны к источнику информации, важно, что он задает некие правила, с которыми придется считаться. С каждой передачей информации от одного источника к другому теряется порядка 20% первоначального содержания. Так что в информации из третьих рук содержится только половина исходного сообщения.
В-третьих, надо всегда обращать внимание, как информация подается. Если сообщение транслируется в эмоциональном ключе («Все пропало!»), значит вами пытаются манипулировать, хотят отключить ваш разум. Причем, эмоции могут быть как отрицательные, так и положительные. Но отрицательные эмоции сильнее. Самая сильная эмоция – это страх.
В-четвертых, проверяйте, насколько информация логична. Манипуляторы очень часто используют подмены («Иван Иванович работает в компании N, Иван Иванович – гад, значит, компания N – гадкая компания»). Если вам предлагают много причин одного события, это тоже повод напрячься, потому что сущности без необходимости умножают тоже, как правило, умышленно. Нарушение логики нужны манипуляторам для того, чтобы вновь вызвать эмоции, смутить, помешать посмотреть на ситуацию рационально.
Всё это способы втянуть вас не в «ваш проект», каждый раз в спорной ситуации задавайте себе вопрос: «А мне это нужно?». Второй, не менее важный вопрос, - «Кому это выгодно?», зачем вас куда-то заманивают.
Если следовать простым правилам, которые перечислены выше, можно практически полностью обезопасить себя от нежелательного воздействия извне, даже в современной агрессивной информационной среде.
«Центропресс»: Позволяет ли имеющаяся степень изученности проблемы современных информационных процессов делать какие-то прогнозы на будущее?
Александр Сегал: Прогнозы очень часто выстраиваются по аналогии с тем, что мы имеем сегодня. Когда только появились лазерные диски, во многих фантастических фильмах показывали, что они в будущем уменьшатся в размерах, но никто не предположил, что произойдет практически полный отказ от них. И таких тупиковых направлений развития техники очень много.
Например, на рубеже 2000-х появились очень маленькие мобильные телефоны, тогда еще не было понятия «смартфон». И мой товарищ, очень уважаемый исследователь, на полном серьезе говорил, что в будущем телефон станет совсем плоским, микросхемы можно будет печатать на картоне, сим-карту вставил, поговорил, а если помнется – выбросил и купил новый. Но этот сценарий не развился. Наоборот, производители на телефон стали навешивать новые функции и сегодня это практически полноценный компьютер. И функция пейджера тоже была органично встроена в новую концепцию, в форме мессенджеров, которыми большинство из нас сегодня пользуется.
Так что, вопрос прогностики – это сложная и большая тема для отдельного разговора.
