Тема происхождения и эволюции человека до сих пор вызывает споры и даже конфликты, в том числе и в социальных сетях. В этом можно легко убедиться, прочитав комментарии даже под самым невинным постом на эту тему.
Компетентный взгляд на проблему редакция портала «Центропресс» решила узнать у Варвары Юрьевны Бахолдиной, профессора Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, которая уже много лет читает лекционный курс по эволюции человека.
Мы надеемся, что это интервью поможет прояснить многие очень важные моменты и будет способствовать адекватному пониманию этой сложной дискуссионной темы, которая вызывает столько споров.
«Центропресс»: Факт происхождения человека от приматов в научном мире вопросов не вызывает, но в обществе продолжает вызывать активную дискуссию и даже гнев. Понятно, что со времен Дарвина многое изменилось. Какими основными доказательствами эволюционного происхождения человека сегодня располагает наука?
Варвара Бахолдина: Главное доказательство – это, конечно, огромное количество ископаемых находок древних людей и их предков. При этом, чем находки древней, тем они более примитивны, а чем они ближе к нашему времени, тем более похожи на вас с вами, на современных людей. И вот эта последовательность эволюционных находок, которые постепенно совершенствуются на наших глазах, конечно, служит главным аргументом в пользу теории эволюции человека и всего живого мира. Потому что когда мы говорим об эволюции других видов, то тоже рассматриваем последовательности палеонтологических находок.
Информацию, получаемую палеоантропологами, дополняют данные сравнительной анатомии и морфологии. Но главными, конечно, являются ископаемые данные.
«Центропресс»: Что такое «недостающее звено»? Именно к этому моменту противники теории эволюции часто обращают свои аргументы.
Варвара Бахолдина: Знаете, эта идея недостающего звена – очень давняя, она восходит еще ко временам Дарвина и Геккеля. Тогда считалось, что это должно быть какое-то одно «звено». На самом деле, сейчас мы знаем, что таких звеньев очень много, и проблема «недостающего звена» сейчас во многом уже не актуальна. В наше время ископаемых материалов очень много, и они создают крайне сложную картину эволюции человека. Пожалуй, сейчас проблема не в отсутствии «недостающего звена», а в слишком большом их количестве и разнообразии. Вот это сейчас главная проблема.
Почему, собственно говоря, эволюционная теория вызывает часто такую негативную реакцию? Это тоже очень интересно. Дело в том, что мы должны отдавать себе отчет, что научные истины для человека имеют разное значение. Есть истины достаточно нейтральные, например, математические или физические, они нас волнуют мало. «Дважды два – четыре», кто будет спорить? А вот то, что человек произошел от обезьяны, задевает нас на эмоциональном уровне восприятия.
Здесь, на самом деле, имеют значения и термины. Можно изменить формулировку «человек произошел от обезьяноподобного предка», или «от обезьяны» и сказать, что его предками были какие-то примитивные человекоподобные существа. Согласитесь, звучит уже совершенно иначе, правда? Само обозначение «обезьяна» в этом случае несколько механистическое и упрощает картину, потому что те очень древние приматы, которые потенциально могли бы быть предками современного человека, не похожи на современных обезьян. Это были совершенно особые, какие-то другие существа, которые прошли свою линию эволюции, поэтому название «обезьяна» - достаточно условно и, возможно, не очень приятно для слуха. Я студентам тоже говорю, что такой прямолинейной формулировки, как «человек произошел от обезьяны» лучше избегать. В таком случае мы, может быть, найдем общественный консенсус, когда люди согласятся, что их предками были не «обезьяны», а некие промежуточные существа, не похожие ни на современного человека, ни на современных обезьян.
«Центропресс»: Варвара Юрьевна, а вот какая сейчас наиболее распространенная убедительная последовательность этих эволюционных звеньев? Понятно, что разные ученые складывают имеющиеся материалы в разном порядке, но есть какая-то теория, которая на данном этапе с имеющимся массивом данных является наиболее общепринятой?
Варвара Бахолдина: Научная теория эволюции человека, как правило, оперирует не отдельными звеньями, а этапами, каждый из которых сейчас представляют целый пласт находок. Это не одна какая-то находка, а большая группа находок, которая относится к каким-то определенным эволюционным пластам. Применительно к отдельным эволюционным этапам больших споров не возникает.
Дискуссии могут идти, например, по поводу количества центров происхождения современного человека, потому что ископаемых находок появляется всё больше в самых разных регионах Земли, и они очень разнообразны. По идее, новые находки должны прояснять картину, но ситуация складывается так, что они ее, напротив, усложняют. Поэтому можно согласиться с критиками в том, что теория эволюции человека непроста, и сказать, что в ней всё ясно и понятно, конечно, нельзя. Очень много вопросов и очень много проблем, которые не прояснены до сих пор. Если кто-то говорит, что в этом вопросе всё понятно и давно известно, то он, скорее всего, далек от понимания современных представлений об эволюции человека.
«Центропресс»: Давайте подробнее остановимся на том, что такое «эволюция человека». Многие плохо представляют себе этот процесс. В частности, появление речи. Один из самых распространенных обывательских аргументов: «Как это он заговорил? Молчал-мычал и вдруг начал разговаривать?» Почему это случилось не «вдруг»?
Варвара Бахолдина: Знаете, на самом деле, скорее всего, все-таки не молчал, потому что даже современные обезьяны используют достаточно широкий вокальный репертуар, причем не только человекообразные. Есть такие очень интересные крупные мартышкообразные, гелады, они часто сидят, собравшись в кружок и подолгу «болтают» друг с другом, то есть они очень вокализованы. Тем более предки человека – нельзя предполагать, что они «молчали-молчали и вдруг заговорили».
Однако происхождение речи, действительно, очень сложный вопрос, и, скорее, мы можем понять, почему она возникла, чем как она возникла. Почему? Это совершенно понятно: людям нужно было общаться, здесь не нужно каких-то глубоких научных исследований, чтобы осознать причины и необходимость появления речи. А вот как она возникла – как раз один из нерешенных вопросов науки, который, возможно, так и не будет решен окончательно. Во Франции в XIX веке существовало Парижское лингвистическое общество, которое в 1866 году ввело запрет на работы и дискуссии о происхождении речи по причине их бесплодности и бесперспективности.
Другое дело, что по некоторым морфологическим признакам антропологи могут судить о том, насколько конкретные ископаемые гоминины были способны к произнесению членораздельных звуков. Есть целый ряд анатомических особенностей на черепе, по которым можно об это судить. Скажем, изгиб основания черепа. У современного человека он очень крутой, высокий, и гортань крепится высоко, благодаря чему создается большая резонирующая камера. У древних людей изгиб более слабый, и исследователи не без оснований предполагают, что это связано с каким-то другим способом произведения ими звуков. Имеет значение также развитие шиловидного отростка височной кости, к которому крепится одна из мышц языка. Но нужно подчеркнуть, что происхождение речи - вопрос не только биологический, но и философский, и лингвистический, и существует много работ на тему происхождения речи и языка в этих смежных областях.
«Центропресс»: Варвара Юрьевна, а кроме возникновения речи, какие еще есть «темные пятна» в эволюции человека, вокруг которых идут наиболее напряженные дискуссии?
Варвара Бахолдина: Как я уже говорила, сегодня активно обсуждаются проблемы происхождения современного человека, и, прежде всего, проблема региона, где происходило его становление. Как можно было судить до недавнего времени по ископаемым находкам и по генетическим данным, основным регионом, главным очагом сапиентации, то есть тем местом, где происходили очень бурные эволюционные изменения, которые привели к появлению Homo sapiens, был регион Восточной Африки.
Действительно, здесь обнаружено много ископаемых находок, древних и более современных, и до недавнего времени именно к этому региону относились самые древние находки, принадлежащие Homo sapiens, человеку современного типа.
Однако в последнее время ситуация меняется – диапазон находок расширяется и обнаруживаются ещё более древние и при этом достаточно прогрессивные находки в Северо-Западной и Южной Африке. Генетические данные также говорят о том, что, возможно, процессы происхождения современного человека затрагивали более широкий круг регионов, по крайней мере, на африканском континенте. Сейчас появляются очень интересные находки и в Азии, которые, я думаю, в ближайшее время вовлекут в эту дискуссию и вопросы о роли в процессах сапиентации отдельных регионов азиатского материка.
Происхождение человека, судя по этим находкам, носило, как считают некоторые исследователи, панэйкуменный характер, то есть затрагивало обширные пространства планеты. Человеческие популяции в той или иной степени контактировали между собой, обменивались генами, что сохраняло видовое единство человека, которое двигалось к современности, не распадаясь на отдельные биологические виды.
«Центропресс»: То есть сегодня уже нельзя так уверенно утверждать, что человек распространился по планете из Африки, возможно и из других центров тоже?
Варвара Бахолдина: Возможно и это, но сейчас все-таки пока обсуждается вопрос, из какого региона Африки происходят самые древние люди, и учёные постепенно приходят к пониманию того факта, что, вероятно, весь африканский континент был областью становления человека современного типа. Но нельзя исключить участия в этом процессе и каких-то других регионов, прежде всего, Передней Азии, территориально граничащей с Африкой. Из возможного признания подобного факта вытекает множество вопросов. Как поддерживалось видовое единство древнего человечества? Каким образом существовал тот огромный, единый, но при этом всё же подразделённый на отдельные варианты, человеческий вид, сохраняя свою целостность и эволюционируя в направлении к современности?
«Центропресс»: В этой связи очень многих волнует вопрос возникновения разных расовых типов. Для многих на бытовом уровне не понятно, почему африканцы выглядят так, а китайцы по-другому. Как вкратце можно ответить, почему появился европеоид, чернокожий, китаец, индеец? Это тоже спорная тема для многих.
Варвара Бахолдина: Здесь есть целый ряд причин, по которым люди формировались в разных регионах по-разному и возникали разные антропологические варианты. Таких факторов несколько, и главный из них — это, конечно, адаптация, то есть приспособление к условиям окружающей среды. При этом далеко не все расовые признаки, то есть признаки больших антропологических вариантов, могут трактоваться как адаптивные. Скажем, темная кожа у людей, живущих в южных широтах, появилась благодаря пигменту меланину как защита от ультрафиолета. Адаптивным признаком является и светлая кожа на севере, потому что под воздействием солнечных лучей в организме образуется витамин Д, необходимый для усвоения кальция костями, в случае его отсутствия или нехватки могут развиваться рахитические изменения скелета, и в северных широтах меланин создавал бы для ультрафиолета ненужный здесь барьер. То есть светлая кожа полезна в условиях дефицита солнечного света.
Точно так же формировались и разные пропорции тела, например, высокий рост и узкое сложение коренных африканцев районов также считаются адаптивными признаками, потому что такое строение тела увеличивает поверхность тела относительно его массы. А это, в свою очередь, способствует теплоотдаче, что актуально в южных широтах. На севере, соответственно, формируются другие конституциональные типы, с большим развитием широтных пропорций, с большой массой тела, или, как говорят антропологи, брахиморфные, а не долихоморфные, как в Африке. В этом случае относительная поверхность тела меньше и меньше отдача тепла, что жизненно важно в условиях холодного климата. Таких адаптивных признаков в морфологии и физиологии человека можно найти достаточно много, но, конечно, есть особенности, которые только адаптацией не объяснишь.
Здесь мы должны обратиться и к другим факторам. Скажем, это генный дрейф – случайное изменение генетического состава группы. Он может быть связан с какими-то форс-мажорными обстоятельствами: внезапным резким сокращением размера группы из-за природных катаклизмов или других внешних факторов, когда популяция проходит через «бутылочное горлышко» своей численности. Какие-то гены проникают через это «бутылочное горлышко», а какие-то бесследно исчезают, поэтому итоговый генетический состав группы может принципиально отличаться от исходного. Таким образом могут случайно закрепляться признаки, которые сохранились в результате этих изменений.
Есть и такой очень важный фактор как половой отбор. Этому фактору уделял особое внимание еще Чарльз Дарвин, и, кстати, сейчас в антропологии тоже существует большое интересное направление исследований, у которых изучаются особенности полового отбора в современном человечестве. Это изучение предпочтений внешности, идеалов красоты, за которыми на самом деле стоит механизм полового отбора. Те или иные особенности внешности могут по разным причинам стать наиболее предпочтительными для конкретной группы и закрепиться в ней в процессе полового отбора. Можно предположить, что в процессе становления современных больших антропологических вариантов, или рас, этот процесс играл очень большую роль. Вот простой пример: скажем, если группа обладает темной кожей, то более темная кожа является предпочтительной для выбора брачного партнера, это считается красивым. Тем самым этот признак усиливается в последующих поколениях. Действие полового отбора выявляется и в современных сообществах, и, конечно, оно было очень значимым в эволюции человека, в процессе формирования расовых вариантов.
Время появления современных расовых типов – тоже очень интересное направление исследований, которое имеет непосредственное отношение к пониманию процессов эволюции человека. Когда появились современные расовые варианты? Судя по находкам, это довольно позднее явление, поэтому мы можем предположить, что на более древних эволюционных этапах существовали свои собственные варианты, свои собственные древние расы. Они были иные, чем сейчас. Человечество всегда делилось на какие-то отдельные варианты, и, возможно, они отличались между собой гораздо сильней, чем современные.
«Центропресс»: Еще один распространенный аргумент во многих Интернет-дискуссиях «Почему за десять тысяч лет письменной истории ни одна обезьяна не превратилась в человека»? И, правда, почему?
Варвара Бахолдина: Во-первых, десять тысяч лет в масштабах эволюции – это ничтожно маленький промежуток времени. Древнейшей находке, которая относится к роду людей, примерно два с половиной миллиона лет. Это еще, конечно, не современный человек, но сроки появления человека современного типа сейчас тоже отодвигаются вглубь времен примерно на триста тысяч лет или, может, дальше больше. Об эволюции мы можем судить только ретроспективно. Как пишут эволюционисты, мы наблюдаем результат эволюции, но не можем наблюдать ее процесс. Это заведомо невозможно.
Эволюционная теория – это стержневая теория современной биологии, которая исходит из того, что все ныне существующие виды прошли свой эволюционный путь. Это касается и растений, и животных, в том числе ныне живущих обезьян. Они прошли свой эволюционный путь, который не совпадал с маршрутом человеческой эволюции. Считается, что шимпанзе и предки современного человека разошлись «в разные стороны» порядка восьми миллионов лет назад. Эволюционируют ли современные обезьяны сейчас - сказать на самом деле сложно, это то же самое, что спросить, эволюционирует ли человек. Мы этого не знаем. Наверное, что-то происходит, идут микроэволюционные процессы, которые могут когда-то, спустя много-много лет, привести к каким-то изменениям, но об этом судить сложно.
Если говорить о современных человекообразных обезьянах, то по многим фактам, связанным с ними, по опытам обучению их разным сложным вещам, можно судить о том, что на самом деле потенциал у современных человекообразных обезьян очень большой. Например, известны опыты по обучению шимпанзе символическим языкам, изготовлению орудий, причем не просто орудий, а орудиям для изготовления других орудий, что раньше считалось такой гранью, которую может перейти только человек. Шимпанзе Канзи это освоил, пусть и с помощью людей, но, тем не менее, он обладает такими способностями. Поэтому мне кажется, что, если бы люди дали человекообразным обезьянам такой шанс, может быть, когда-нибудь они бы тоже во что-то более прогрессивное эволюционировали. Вряд ли это был бы человек, но, наверное, это были бы какие-то иные, но тоже более прогрессивные и интеллектуальные существа.
«Центропресс»: Еще один момент, вызывающий много вопросов: куда делись неандертальцы? И как наличие неандертальских генов у современных людей влияет на их поведение и внешний вид? Иногда высказывается точка зрения, что это нечто плохое, стигматизирующее для тех, у кого они присутствуют.
Варвара Бахолдина: Существует много теорий относительно причин исчезновения неандертальцев. Вымирание этой группы древних людей, скорее всего, тоже имело место. Почему это происходило – другой вопрос. Действительно, западноевропейские неандертальцы, с которых, собственно, началось изучение этой группы людей, обитали в условиях достаточно сурового ледникового климата, поэтому для этого региона вполне можно допустить естественные причины их исчезновения. Вполне вероятна гипотеза «ледниковых капканов», или «ледникового плена», когда какие-то популяции неандертальцев могли оказаться запертыми в суровых условиях приледниковой зимы и не смогли её пережить. Вполне возможен и сценарий столкновений с более продвинутыми сапиенсами, людьми современного типа, результатом которых становилось физическое уничтожение каких-то групп неандертальцев. Но, естественно, это все не носило тотального характера, и вариантов развития событий могло быть достаточно много.
Елена Николаевна Хрисанфова, крупный специалист в области эволюции человека, обнаружила, что для неандертальцев была характерна такая видовая особенность, как узкий костномозговой канал в длинных костях скелета. При этом известно, что в нём в период развития находится красный костный мозг, орган кроветворения. Можно предположить, что жизнеспособность неандертальских популяций могла быть снижена вследствие такой их особенности, которая, в свою очередь, могла возникнуть в результате мутаций или того же генного дрейфа. Это тоже очень реальный сценарий.
Кроме того, как мы сейчас знаем, неандертальцы частично «растворились» в популяциях сапиенсов, хотя смешения между ними опять же не носили тотального характера. Согласно современным генетическим данным, оказывается, что гены неандертальцев в наибольшей степени представлены в Юго-Восточной Азии. Распространение в Азии неандертальских генов – это загадка, которую антропологи пока не могут объяснить, потому что наибольшее количество неандертальских находок находится не в Азии, а в Европе, и преимущественно, в Западной Европе. Возможно какие-то другие находки, которые обнаружены уже на территории Азии, окажутся генетически близкими к неандертальцам, если будут сделаны соответствующие анализы.
Если говорить о неандертальских генах, то на самом деле мы мало знаем об их значимости для современного человека. Допустим, исследователи обнаружили, что современные люди и неандертальцы различаются по генам, ответственным за развитие головного мозга. Но когда речь идет о выявлении каких-то общих генов или генов, по которым группы различаются, генетики, как правило, не могут сказать, какого рода это различие, каково направление действия этих генов. Классические неандертальцы отличались очень большим объёмом головного мозга, гораздо большим, чем у сапиенсов, для них цифры 1800 – 1900 см3 не являются редкостью, в отличие от современного человека, у которого средняя величина составляет 1400 см3. При этом общая конфигурация головного мозга у неандертальцев и сапиенсов существенно различается. Поэтому сложно сказать, как гены, связанные с развитием головного мозга, проявлялись у неандертальцев и современных людей.
Кроме того, считается, что некоторые гены, ответственные за адаптацию к суровым условиям окружающей среды, могли быть заимствованы современным человеком у каких-то других групп, таких как неандертальцы или денисовцы. Есть исследования, посвященные анализу генофонда современных коренных жителей Тибета, которые обитают в условиях высокогорья, где показано, что гены, ответственные за работу сердечно-сосудистой системы, количество гемоглобина и эритроцитов в крови, были получены ими от какой-то архаической популяции.
Судить о неандертальцах как о носителях лишь негативных генов конечно, не стоит; вполне возможно, что дальнейшие исследования покажут ценность генетических заимствований из неандертальского генетического пула.
«Центропресс»: Можем ли мы охарактеризовать, как идет взаимное обогащение палеонтологии, современной антропологии и генетики, как вот взаимодействуют эти направления науки сейчас и есть ли какие-то успехи? С неандертальцами пока далеко продвинуться не удалось. Может быть, в другом каком-то направлении взаимодействие ученых разных отраслей дает положительный результат для современного человека?
Варвара Бахолдина: По вопросу неандертальцев на самом деле взаимодействие генетиков и антропологов очень интересно и плодотворно, потому что еще до начала палеогенетических исследований антропологи были озабочены проблемой находок промежуточного типа между неандертальцами и сапиенсами. Обсуждался вопрос: что это такое? Результат смешений или какие-то недифференцированные формы, которые могли в эволюционном плане двигаться в обоих направлениях? Когда были произведены генетические исследования, стало понятно, что неандертальцы и сапиенсы смешивались. Таким образом, генетика дополнила антропологические данные и показала, что они имеют под собой реальное генетическое основание.
В то же время, сравнение и совмещение данных генетиков и антропологов – очень большая проблема, потому что часто возникают расхождения и несовпадения, и в датировках, и в трактовках полученных данных. Например, генетики считают, что современные люди вышли из Африки относительно недавно, расселилось по Земле, и мы все представляем собой потомков довольно поздней африканской популяции. В то же время, антропологи находят ископаемые черепа и скелеты на самых разных континентах, и ископаемые данные говорят о том, что первые люди покинули Африку, возможно, более двух миллионов лет назад. Полное исчезновение потомков этих древних мигрантов не всегда согласуется с данными палеоантропологии, поскольку наблюдается преемственность находок, когда археологические культуры и костные находки последовательно сменяют друг друга, без каких-то резких переходов и бесследного исчезновения предыдущих эволюционных стадий. Так что взаимодействие генетиков и антропологов складывается непросто.
В последние годы появилось много статей западных исследователей, где они пытаются совместить и объединить данные палеоантропологии и генетики, потому что трактовать новые генетические данные без ископаемых находок оказывается достаточно сложно. Я надеюсь, что в дальнейшем позиции палеоантропологов и генетиков будут сближаться.
«Центропресс»: Можно ли сказать, что эволюция человека остановилась или она все еще происходит, только очень медленно? Новейшие технологические изменения нашей жизни как-то на это влияют?
Варвара Бахолдина: В обыденном сознании мы привыкли разделять культурную и биологическую эволюцию, но на самом деле эволюция цивилизации и культуры имеет свои собственные законы и идет по каким-то своим правилам и в своем собственном темпе. Здесь есть эффект нарастания и ускорения, когда «количество переходит в качество», и это не связано напрямую с эволюцией биологической.
Эту любопытную закономерность отмечал еще известный отечественный ученый Яков Яковлевич Рогинский, который писал в свое время о несоответствии темпов биологической и культурной эволюции у неандертальцев. Он отмечал, что, возможно, среди неандертальцев наблюдались случаи повышенной агрессии в отношении своих соплеменников, но при этом у них в руках уже были достаточно опасные и совершенные каменные орудия, которые могли служить оружием, что могло привести к самоистреблению неандертальцев. Но если мы посмотрим с вами на современное человечество, то, к сожалению, увидим, что ситуация в чем-то мало изменилась. Сегодня у человечества в руках мощнейшие технологии, которые, к сожалению, зачастую применяются абсолютно не во благо.
То, как влияет развитие цивилизации на нас в биологическом плане – это сегодня большая и тревожная проблема. Технологическое ускорение наблюдается, но оно не связано, к сожалению, с биологическим совершенствованием и повышением биологической безопасности человечества.
«Центропресс»: В Интернете можно встретить много «страшилок», касающихся изменения внешнего вида человека в будущем под влиянием гаджетов (длинные руки, маленькая голова и т.п.). Возможно ли это? Если да, то за какой срок могут произойти подобные изменения?
Варвара Бахолдина: Я думаю, что эти идеи, конечно, относятся к области спекуляций, призванных привлечь внимание аудитории к тем или иным СМИ. Эволюцию мы можем наблюдать только ретроспективно, поэтому можно только гадать, что ждет нас в будущем.
Если все же попробовать строить какие-то прогнозы, то нужно признать, что резкие и неожиданные изменения во внешнем облике человека маловероятны. Во-первых, человек эволюционировал в направлении, которое можно условно назвать «универсализацией», то есть он шел по пути формирования более широких адаптивных приспособлений, а не по пути обретения узкой специализации. А то, что обычно обозначено в разнообразных футуристических сценариях – это как раз предположение о возможности узкой морфологической специализации человека к какому-то частному и конкретному роду занятий. Кроме того, чтобы произошли такого рода изменения, необходимо, чтобы в генофонде человечества присутствовали соответствующие гены. Например, одна из основных тенденций эволюции человечества – это развитие большого и совершенного головного мозга, основанное на определённом наборе генов. Для резкого уменьшения головного мозга генетическая основа отсутствует. Это касается и особенностей строения человеческого тела, которое формировалось в течение миллионов лет, причем в значительной степени еще до появления людей. Ну и кроме всего прочего, в современном мире мы наблюдаем тенденцию стремления человека воздействия на самого себя в плане собственного физического совершенствования. Это тоже особенность современного общества, которая, несомненно, влияет на биологию человека, то есть та самая особенность культурной эволюции, которая влияет на эволюцию биологическую.
