Русский язык как камень преткновения: последствия ограничений для детей мигрантов

Для оценки уровня владения языком решено проводить обязательные бесплатные тесты. С одной стороны, отсутствие достаточного знания языка не только не дает самому ребенку получить необходимые знания, но и тянет вниз всех остальных учеников класса, а с другой, сложно сказать, как данное решение будет способствовать адаптации семей иностранных специалистов и чем обернется для всего российского общества в ближайшие десятилетия. Согласно последним данным, в российских школах учатся почти 210 тысяч детей иностранных граждан. Однако у этого решения может оказаться гораздо больше негативных последствий, чем позитивных.

 Для начала необходимо понять, какую цель преследует решение не пускать в школы детей мигрантов без знания русского языка. Мы уже привыкли к разговорам о том, что без приезжих специалистов наша экономика не справится, поэтому поставить перед ними заслон не получится. Это означает, что, дабы избежать маргинализации этих групп и их обособления в традициях своей культуры и воспитания, необходимо делать все для того, чтобы приезжающие были интегрированы в современную систему российских ценностей. Сегодня просто необходимо запускать самые различные меры адаптации этих людей, вовлечения их в российскую политическую, экономическую и культурную парадигму, работать над тем, чтобы они понимали и принимали наши идеи и подходы, а не продолжали жить по законам и обычаям страны, которую покинули.

Во всем мире сам феномен миграции рассматривается как процесс изменения физического и социокультурного пространства.

Речь идет не только о перемещении из одного сообщества в другое, но и разрушении связей с регионом отправления и выстраивании контактов в принимающей среде. В случае России – это необходимая культурная ассимиляция, которая требует определенных уступок от каждой из сторон. Если мигранты должны принимать наши духовно-нравственные ценности, наш исторический код, то мы должны сделать все для того, чтобы этот процесс был постоянным и позволял как можно быстрее вливаться в наше общество. Школа – это как раз то самое место, где ребенок получает знание о стране, где он теперь будет жить, где, возможно, получит профессию и будет выстраивать уже собственную семью.

К сожалению, высокообразованные специалисты из республик бывшего СССР выбирают для дальнейшей жизни страны Европы, Ближнего Востока или США, куда они могут приехать и благодаря связям с проживающими там родственниками, и имея значительные средства. В случае с Россией основной поток составляют специалисты низшего звена или работники без специальности, которые, соответственно, не очень хорошо владеют русским языком. Это сказывается и на том, как владеют им и их дети. Однако мы сами запустили этот механизм и пришли к тому, что теперь регионы вводят для мигрантов запрет на ряд профессий, тогда как в крупных городах трудно встретить российского специалиста за рулем такси или в службе доставки. В настоящий момент и в созданных условиях просто не получается представить экономику без этих людей, хотя, как мы сами убедились в ходе проведенного недавно исследования (https://t.me/stratagempro/566), наличие столь большого числа иностранных специалистов негативно сказывается на экономике и тормозит внедрение инноваций и модернизацию.

Современная миграция перестает быть только фактом смены места жительства с одновременным сохранением всех жизненных устоев и традиций. Сам переезд запускает цепь социальных изменений, возникающих в результате интеграции и адаптации в новой стране. Люди просто вынуждены переориентироваться в новой социальной среде не только с точки зрения работы, профессиональных, социальных и общественных контактов, но и зачастую в результате перераспределения ролей и семейных отношений. 

Фактически, должен быть запущен новый цикл, преобразование человека, процесс его принятия изменившихся условий, правил поведения, восприятия окружающих событий, ценностных ориентаций.

Но если мы говорим о взрослых, то, даже устроившись в России на работу, они чаще всего оказываются в среде своих соотечественников или близких по культуре, менталитету и религии людей. Совсем другое дело – школа, где чаще всего преобладает коренное население, сильны образовательные традиции и есть свои устоявшиеся правила поведения, реакций и отношения между учениками и учителями. Это та самая модель, которая позволяет приучить ребенка к правилам новой страны, дать ему основы коммуникации и взаимодействия с окружающими, научить культуре и привить ее ценности.

Возможно, правильно и даже законно поставить заслон на пути в школу перед детьми, которые не знают языка страны. Но сделать это надо тогда, когда созданы все условия для обучения этому языку в сжатые сроки, когда есть система центров обучения в тех странах, откуда прибывают семьи мигрантов. Точно также необходимо наладить работу таких же учебных центров уже в России, где детей (а они все схватывают быстро) будут учить русскому языку и одновременно ценностям, истории, культуре. Причем, если учесть, что речь идет не только о зачислении в школу первоклассников, но и ребят постарше, такие обучающие центры должны обладать программами для всех возрастов. Кстати, и многим взрослым они бы не помешали.

Необходимо понимать, что дети все равно без знаний не останутся.

Но вряд ли мы заинтересованы в том, чтобы вместо российской школьной программы они получали знания в маргинализированных группировках и вовлекались с ранних лет в противоправную деятельность.

И все-таки думается, что начинать надо бы со взрослых. Пару лет назад много говорили о том, что специалисты-медики, прибывающие в Россию из стран ближнего зарубежья, должны подтверждать свои навыки перед тем, как начинать работу в российских поликлиниках и больницах. И здесь надо не просто предоставить диплом с переводом, но и проходить серьезный специальный экзамен, по результатам которого и будет приниматься решение о квалификации и уровне каждого отдельного специалиста.   

Автор: член Российской ассоциации политконсультантов, руководитель агентства «Стратагема»  Роман Черёмухин.