Заявление премьера Армении о выходе из ОДКБ и претензии к Белоруссии, озвученные позже, произвели на члена РАПК, руководителя агентства «Стратагема» Романа Черёмухина двойственное впечатление: эксперта не покидает ощущение, что Пашинян вырабатывал формулировки на ходу, пытаясь облечь мысли в максимально обтекаемую форму.
Чем хорош базар, так это буйством красок, своей разноголосицей и, конечно, игрой под названием «торг», который уже вполне можно вносить в список мирового культурного наследия и делать объектом изучения культурологов, психологов и историков. Однако, как зачаровывает торг на базаре, точно так же он мерзок в политике, тем более, когда с самого начала очевидно, что за государственной риторикой скрывается просто человеческое желание выиграть хоть что-то лично для себя.
В эти дни Ереван в лице главы кабмина Пашиняна как раз и преподает урок мелочной торговли в попытке не только усидеть в своем кресле и заслужить бонусы «раджи» побогаче, но и по возможности стрясти по максимуму с соседей, с которыми пытаешься вроде бы разойтись.
Сама по себе формулировка Пашиняна о выходе Армении из ОДКБ звучит так: «Выйдем. Мы решим, когда». А вот последовавшее «исчерпывающее» объяснение главы МИД Арарата Мирзояна, что премьер «сказал это [Армения решит, когда выйдет, но обратно не вернется] – не меньше, но и не больше» свидетельствует о слишком высокой степени политической нерешительности. Понятно, что повышение отношений Армении и США до уровня стратегического партнерства и перспектива помощи в «проведении демократических реформ» и укреплении обороноспособности страны сами себя не реализуют. Так что, первая причина недовольства собственным членством в ОДКБ понятна.
Вторая причина кроется в той реакции, которую вызывает у армянского народа решение Еревана закончить юридическую демаркацию границы с Азербайджаном, что приведет к передаче под контроль соседей ряда пограничных населенных пунктов. Не нужно быть многоопытным психологом, чтобы понимать чувства простых армян, для многих из которых события в Нагорном Карабахе – личная, семейная трагедии, глубокая многолетняя травма. Реакция была предсказуема и понятна.
Признаемся, для власти Армении ситуация сложилась не самая удобная. Другое дело, что от политика, поработавшего в суровые 90-е на ниве журналистики, все-таки ждешь формулировки поинтереснее. Но сейчас, когда на местном уровне цейтнот, а на международном есть хоть какой-то призрачный шанс получить топового покровителя, выбор делается в пользу скорости. А смыслы потом как-нибудь сами образуются… если будет для кого их транслировать.
